Во первых строках кратко напомню, что первоначально веридиевский
"Бал-маскарад" создавался как опера об убийстве Густава III, но цензорам этот сюжет показался слишком опасным, и тогда Верди, чтобы увидеть свое детище на сцене, перенес действие из Швеции в Америку, Густава III превратил в губернатора колонии Массачусетс Ричарда (Рикардо), а его убийца получил должность губернаторского секретаря и имя Ренато. В наше время "Бал-маскарад" возвращается к истокам, главный герой снова превратился в короля Швеции Густава (Густаво), а Ренато, вестимо, в Анкарстрема. Но чем дольше я изучаю подлинную историю, тем отчетливее вижу, что Ренато - это, скорее, собирательный образ, этакое лоскутное одеяло, в котором можно с таким же успехом опознать и других участников заговора против Густава.
читать дальшеЧто, собственно, роднит вердиевский персонаж с Анкарстремом (кроме того, что он выстрелил в короля на маскараде)? Только то, что его жена действительно ушла к лучшему другу (но, разумеется, этим лучшим другом был не король 
). В мемуарной литературе сохранились описания трогательной сцены: госпожа Анкарстрем умоляет супруга о позволении напоследок поцеловать сына - видимо, отсюда соответствующая прекрасная ария Амелии в опере.
У Ренато также много общих черт с Адольфом Людвигом Риббингом, вплоть до сцены у гадалки, которая воспроизведена в опере достаточно точно. Густав III действительно как-то раз ради смеха посетил инкогнито знаменитую гадалку Ульрику Арвидссон и пытался ее затроллить и разоблачить ее фокусы. У гадалки король представился французом шведского происхождения, офицером Royal Suedois, но кофейная гуща вдруг приобрела недвусмысленные очертания - королевская корона (впрочем, Густава это не убедило, совсем наоборот: он решил, что гадалка его узнала). Далее Ульрика предсказала Густаву, что он будет убит человеком, который первый пожмет ему руку. Густав продолжал петросянить и обратился к сопровождающим: "Ну что, господа, кто из вас хочет пожать мне руку?" Естественно, желающих не нашлось. И тут вошел 18-летний придворный Риббинг, у которого на тот момент не было никаких тираноубийственных планов, наоборот, он пользовался милостью короля и отлично себя чувствовал. Риббинг не слышал предсказания и, когда Густав полез к нему с протянутой рукой, пожал ее, не долго думая. Естественно, после убийства Густава все вспомнили этот эпизод. Кстати, существует легенда, что на роковом маскараде Анкарстрем в последний момент зассал, и тогда именно Риббинг направил его руку с пистолетом и спустил курок.
Мотив дружбы между королем и будущим убийцей также напоминает не об Анкарстреме (который вообще не был лично знаком с Густавом, вопреки позднейшим легендам, и первая реакция умирающего короля, когда ему назвали имя негодяя, была: "Who is fuckin' Alice? Кто этот несчастный, и что дурного я ему сделал?"), а уж скорее о том же Риббинге, но Риббинга трудно назвать "другом". Он был любимчиком и протеже, которых у Густава всегда было много. На друга куда больше похож еще один заговорщик - Клас Фредрик Горн. Его отец был одним из ближайших сподвижников короля, а Горн-младший какое-то время был - ололо - секретарем Густава.
В общем, оперу можно разбирать очень долго. Кто бы мог подумать, да? Такое бредовое либретто, однако ингредиенты этого адского коктейля, как правило, соответствуют фактам.
Ну и давайте, что ли, послушаем немножко Верди. Финал, сцена смерти. В роли
Густава Рикардо - Хосе Каррерас.