Do or die
В 1527 году появился еще один фактор, с которым надо было что-то делать: Кристина Гулленстьерна с сыновьями вернулась в Швецию, причем отвергнув довольно выгодное брачное предложение. И, чудо: очень скоро в той же Даларне, где Густав набрал для себя первую армию, начался мятеж. Формально – из-за церковной реформации, но только руководил этим мятежом какой-то подросток, называющий себя Нильсом Стуре. И снова король отправился в Даларну под чужой личиной.
Он очень быстро разобрался, кто стоит за этим восстанием, взял на заметку вожаков, но кто-то заметил край шитого золотом воротника рубашки у незнакомца, или просто узнал его. Нильса тихонько предупредили, и он бежал в Норвегию, где его очень душевно приняли губернатор Бергена и местный епископ. Потом Нильс оказался в Германии, очевидно, в попытке нанять себе войска, но в конце 1528 года был там арестован и казнен, как самозванец (Ганза еще не получила своих денег от Густава Вазы). Кстати, во времена событий ему было 14-15 лет. Это к тому, кто в те годы считался ребенком, а кто – нет.
читать дальшеПоскольку Нильс успел уже выпустить длиннейший манефест, в котором объяснял, что он-то и есть настоящий король, он поставил под удар и мать, и брата. Густав лично переговорил с Кристиной, и потом объявил, что настоящий Нильс умер еще за год до восстания, а в Даларне действовал самозванец. Все знали, что это неправда, но так была спасена жизнь Кристины и ее сына Свена.
Приводить в порядок страну Густав стал на доходы от той единственной промышленности, которая была в Швеции действительно хорошо поставлена уже к тому времени: добыча серебра, меди, железа. На эти деньги содержалась наемная армия (своей по-прежнему еще не было), и отстраивались крепости. Очень большой проблемой стало отсутствие обученных чиновников, которые могли бы помочь королю управлять государством. Но этот король решил проблему по-своему: он стал управлять страной на патриархальный манер, словно это была одна большая ферма. Хоть он и имел привычку жаловаться на то, что вынужден все делать сам, ему это явно нравилось.
Поскольку знать была прорежена королем Кристианом, Густав стал набирать управляющих королевством из буржуазии и крестьян, тех, кто получил духовное образование в Германии, и были эти люди лютеранами. Не всё получалось. Например, Олаус Петри, первый лютеранский епископ и священник, который женился, был назначен на короткое время канцлером. Как потом написал король, Петри подходил для этой должности так же хорошо, как «осел для игры на лютне, или фрисландская корова для прядения шелка». В конце концов, Густав стал организовывать свою бюрократию по германскому образцу, благо, немецкий язык был единственным иностранным языком, который он хорошо знал. Но править буквально всеми делами в королевстве ему еще пришлось до 1538 года, когда он получил в помощь квалифицированного франкфуртского юриста Конрада фон Пюхе.
У каждого короля, который думает о своей стране, есть еще одна обязанность: обеспечить продолжение династии. Выбор у Густава, конечно, был небогатый. Неизвестный король неизвестной страны, кто отдал бы ему в жены свою принцессу? В 1528 году начались переговоры о браке с Катариной Сакс-Лауэнбургской, которые продлись аж до 1531 года, благо, невеста была еще очень молода. Об этом браке ходит до сих пор много сплетен, не имеющих под собой никаких оснований. Кто утверждает, что Катарина была меланхоличной и злобной интриганкой, кто-то намекает, что она была влюблена в мужа своей сестры Доротеи, который случился быть следующим королем Дании, есть утверждения, что Густав уже полюбил другую, и двинул, в сердцах, свою опостылевшую половину по уху так, что она упала, ударилась головой и умерла.
Но есть и другая история, рассказанная ее сыном. Эрик родился в 1533 году, и он был на том балу, на котором умерла его мать. Насколько двухлетний ребенок мог запомнить то, что случилось? Мог, очевидно, если учесть, о чем была эта память. Эрик писал в своем дневнике, что он помнит бал, что вокруг было много ног, он испугался, и стал плакать. Его мать подошла к нему после танца, взяла на руки, но через несколько минут стала жаловаться на боль в животе, согнулась, и Эрик, которого она опустила на пол, видел, как на пол стала набегать кровь. У королевы случился выкидыш. Отец, по его словам, так любил жену, что никогда больше не мог нормально общаться с Эриком, которого считал виноватым в случившемся. Густав действительно не любил своего старшего сына, с этим соглашаются все, и сам Эрик, и сам Густав, и хронисты, и сплетники, чьи письма сохранились.
А в большом мире в это время случилось довольна приятная для Густава война: новый датский король сцепился с Ганзой. Под шумок, Густав аннулировал ганзейскую монополию на торговлю в Швеции, и прибрал к рукам все находящееся на тот момент в Швеции состояние Ганзы. Так он вернул с лихвой все, что потерял немецким купцам. Кстати, не слишком-то те и разжились в этой стране, которая обеспечивала себя сама, и импортировала только хмель да соль. Хмель скоро начали разводить свой, так что торговля шла солью. Предметы роскоши заказывались только частными заказами, и их было совсем немного.
Между 1528 и 1535 годом Густава пытались заколоть кинжалом – отбился. Пытались отравить – но могучий организм с ядом справился. Возможно, тем не менее, что последствием отравления было заболевание, из-за которого король к 55 годам потерял практически все зубы. Также возможно, что каким-то образом эта попытка отравления аукнулась в психической нестабильности Эрика, Магнуса и Софии, детей Густава. Во всяком случае, если с Эриком можно уцепиться за слово «меланхолия» в описание его матери (хотя у Эрика-то была паранойя), то психических заболеваний не было ни в роду Стуре, ни в роду Лейонхуфвудов, из которого была вторая жена Густава, но двое их детей были явно ненормальны.
После изящной экспроприации собственности Ганзы, Густава чуть не взорвали прямо в церкви, где он должен был присутствовать на пасхальной мессе. Это была уже очень основательная работа, хорошо проделанная. Заряд был спрятан под креслом короля. Густава спас человеческий фактор: человек, который должен был поджечь зажигательную нить, по имени Ганс Виндрак, накануне упился в кабаке, и стал бахвалиться. А ведь не секрет, что во всех кабаках всегда присутствовали шпионы королевской канцелярии. Заговор раскрыли, и выяснилось, что он практически полностью немецкий. Виновных казнили, конечно, но Густав продолжал принимать всех желающих лютеранских эмигрантов из Европы в Швецию. Я знаю только эти три попытки покушения, но их, наверное, было гораздо больше, потому что впоследствии Катарина Стенбок, последняя жена Густава, говорила, что в ее время при дворе нужно было двигаться так, чтобы никогда не поворачиваться спиной к мужчинам этой семьи – в спину легче ударить кинжалом под влиянием минутного подозрения.
Маргарет Лейонхуфвуд, на которой король женился через год после смерти первой жены, была на 20 лет моложе Густава, что не помешало им быть очень счастливой парой. Маргарет была умна, образована, очень спокойна в поведении. Она никогда не употребляла своего влияния на короля во вред, всегда сдерживая порывы гнева своего темпераментного супруга, и умела уговорить его смягчать наказания, которые ее муж был щедр раздавать. Удивительно то, что сама она была, наверняка, женщиной стальной воли, не очень-то любившей возражения, только умела держать себя в руках. А ведь ее сестру, которая вышла за Сванте Стуре, в народе звали Король Марта за властность, а ее мать Эбба была так крута нравом, что тещу побаивался и сам Густав.
За 15 лет брака, Маргарет родила восьмерых детей, и все они выжили. Для тех времен это было достижением. Правда, Маргарет в числе своих талантов имела и хорошее знание народной медицины. Она и ее сестра Марта учились приемам знахарства и лекарства у крестьянки Бригитты Андерсдоттер, потому что медицина, которой пользовались в те времена короли, слишком сильно отдавала модной алхимией, и включала далеко не безобидные препараты, как то ртуть и опиум. Почти все знатные шведские дамы тех времен имели при себе крупные перстни в виде ракушки, содержащие тщательно приговленные порошки с противовоспалительным и успокаивающим действием. И, конечно, Маргарет была профетом гигиены, причем ее муж очень быстро проникся пониманием ее правоты. Детям было внушено и даже вбито колотушками, что мыться и чистить зубы – это не обсуждается, хотя хитроумные сыновья и пытались ссылаться на старые латинские писания, где утверждалось, что испытыния плоти укрепляют дух.
В результате, Маргарет с Густавом не потеряли ни одного ребенка, хотя все искусство знахарки не спасло королеву от пневмонии, которую она подхватила на прогулке по озеру. Маргарет умерла 35-летней.
Неизвестно, зачем Густав женился в третий раз. Очевидно, по инерции. Катарина Стенбок стала королевой в 17 лет, но по сути была 8 лет нянькой королю, здоровье которого начало резко сдавать: он уже почти потерял все зубы, и не мог питаться нормально, что, в свою очередь, начало сказываться в желудочных проблемах и общей слабости. Надо отдать должное Густаву, он чувствовал себя виноватым перед женой. Ходили слухи, что он дал ей полную свободу выбрать любовника, но с условием, что он должен знать, кто станет избранником. Почему-то молодая королева от такой любезности отказалась. И еще Густав незадолго до смерти хотел провести закон, запрещающий браки со слишком большой разницей в возрасте.
Катарина предпочла роль медиатора и миротворца в этой большой, шумной и проблемной семье. Определенной головной болью была Сесилия, но больше всего проблем создавали отношения между братьями, Эриком, Йоханом и Карлом. Катарина никому из них не отдавала предпочтания, а просто старалась разгребать те ситуации, которые они создавали, так, чтобы дело не дошло до худшего. Не всегда ей это удавалось. Катарина была первой в Швеции вдовствующей королевой, очень богатой, потому что Густав не пожалел средств, чтобы ее обеспечить, и прожила она очень долгую жизнь, 86 лет. Ее пасынок Карл пытался не раз наложить лапу на состояние мачехи, но оно было полностью защищено указами и Густава, и его сына Йохана. Не то, чтобы у Карла и Катарины были совсем плохие отношения, просто Карл был Карлом: коварным, жадным, честолюбивым. Пожалуй, Карла в семье действительно недолюбливали из-за его грубости и непредсказуемой коварности, но были в нем и неплохие качества.
Интересный вопрос, который как-то просмотрели историки: а почему после смерти первой жены Густав никогда больше не искал в жены принцессу, а женился на шведках? Есть мнение, что семья Ваза вообще на международных брачных рынках не котировалась из-за простых нравов при дворе и крутого характера мужчин семейства. Но я подозреваю, что Густав просто жадничал и своевольничал. Женясь на чужеземной принцессе, любой король был вынужден заключать альянсы и чем-то поступаться. Это стоило дорого, и налагало ограничения. А ни платить, ни связывать себя король не любил. А может, ему просто нравились именно шведки, женщины, с которыми он говорил на одном языке, которые были не только довольно хрупкими созданиями для вынашивания потомства, но и равноценными компаньонками, с которыми можно было делиться заботами, веселиться, говорить о понятном и близком.
Он очень быстро разобрался, кто стоит за этим восстанием, взял на заметку вожаков, но кто-то заметил край шитого золотом воротника рубашки у незнакомца, или просто узнал его. Нильса тихонько предупредили, и он бежал в Норвегию, где его очень душевно приняли губернатор Бергена и местный епископ. Потом Нильс оказался в Германии, очевидно, в попытке нанять себе войска, но в конце 1528 года был там арестован и казнен, как самозванец (Ганза еще не получила своих денег от Густава Вазы). Кстати, во времена событий ему было 14-15 лет. Это к тому, кто в те годы считался ребенком, а кто – нет.
читать дальшеПоскольку Нильс успел уже выпустить длиннейший манефест, в котором объяснял, что он-то и есть настоящий король, он поставил под удар и мать, и брата. Густав лично переговорил с Кристиной, и потом объявил, что настоящий Нильс умер еще за год до восстания, а в Даларне действовал самозванец. Все знали, что это неправда, но так была спасена жизнь Кристины и ее сына Свена.
Приводить в порядок страну Густав стал на доходы от той единственной промышленности, которая была в Швеции действительно хорошо поставлена уже к тому времени: добыча серебра, меди, железа. На эти деньги содержалась наемная армия (своей по-прежнему еще не было), и отстраивались крепости. Очень большой проблемой стало отсутствие обученных чиновников, которые могли бы помочь королю управлять государством. Но этот король решил проблему по-своему: он стал управлять страной на патриархальный манер, словно это была одна большая ферма. Хоть он и имел привычку жаловаться на то, что вынужден все делать сам, ему это явно нравилось.
Поскольку знать была прорежена королем Кристианом, Густав стал набирать управляющих королевством из буржуазии и крестьян, тех, кто получил духовное образование в Германии, и были эти люди лютеранами. Не всё получалось. Например, Олаус Петри, первый лютеранский епископ и священник, который женился, был назначен на короткое время канцлером. Как потом написал король, Петри подходил для этой должности так же хорошо, как «осел для игры на лютне, или фрисландская корова для прядения шелка». В конце концов, Густав стал организовывать свою бюрократию по германскому образцу, благо, немецкий язык был единственным иностранным языком, который он хорошо знал. Но править буквально всеми делами в королевстве ему еще пришлось до 1538 года, когда он получил в помощь квалифицированного франкфуртского юриста Конрада фон Пюхе.
У каждого короля, который думает о своей стране, есть еще одна обязанность: обеспечить продолжение династии. Выбор у Густава, конечно, был небогатый. Неизвестный король неизвестной страны, кто отдал бы ему в жены свою принцессу? В 1528 году начались переговоры о браке с Катариной Сакс-Лауэнбургской, которые продлись аж до 1531 года, благо, невеста была еще очень молода. Об этом браке ходит до сих пор много сплетен, не имеющих под собой никаких оснований. Кто утверждает, что Катарина была меланхоличной и злобной интриганкой, кто-то намекает, что она была влюблена в мужа своей сестры Доротеи, который случился быть следующим королем Дании, есть утверждения, что Густав уже полюбил другую, и двинул, в сердцах, свою опостылевшую половину по уху так, что она упала, ударилась головой и умерла.
Но есть и другая история, рассказанная ее сыном. Эрик родился в 1533 году, и он был на том балу, на котором умерла его мать. Насколько двухлетний ребенок мог запомнить то, что случилось? Мог, очевидно, если учесть, о чем была эта память. Эрик писал в своем дневнике, что он помнит бал, что вокруг было много ног, он испугался, и стал плакать. Его мать подошла к нему после танца, взяла на руки, но через несколько минут стала жаловаться на боль в животе, согнулась, и Эрик, которого она опустила на пол, видел, как на пол стала набегать кровь. У королевы случился выкидыш. Отец, по его словам, так любил жену, что никогда больше не мог нормально общаться с Эриком, которого считал виноватым в случившемся. Густав действительно не любил своего старшего сына, с этим соглашаются все, и сам Эрик, и сам Густав, и хронисты, и сплетники, чьи письма сохранились.
А в большом мире в это время случилось довольна приятная для Густава война: новый датский король сцепился с Ганзой. Под шумок, Густав аннулировал ганзейскую монополию на торговлю в Швеции, и прибрал к рукам все находящееся на тот момент в Швеции состояние Ганзы. Так он вернул с лихвой все, что потерял немецким купцам. Кстати, не слишком-то те и разжились в этой стране, которая обеспечивала себя сама, и импортировала только хмель да соль. Хмель скоро начали разводить свой, так что торговля шла солью. Предметы роскоши заказывались только частными заказами, и их было совсем немного.
Между 1528 и 1535 годом Густава пытались заколоть кинжалом – отбился. Пытались отравить – но могучий организм с ядом справился. Возможно, тем не менее, что последствием отравления было заболевание, из-за которого король к 55 годам потерял практически все зубы. Также возможно, что каким-то образом эта попытка отравления аукнулась в психической нестабильности Эрика, Магнуса и Софии, детей Густава. Во всяком случае, если с Эриком можно уцепиться за слово «меланхолия» в описание его матери (хотя у Эрика-то была паранойя), то психических заболеваний не было ни в роду Стуре, ни в роду Лейонхуфвудов, из которого была вторая жена Густава, но двое их детей были явно ненормальны.
После изящной экспроприации собственности Ганзы, Густава чуть не взорвали прямо в церкви, где он должен был присутствовать на пасхальной мессе. Это была уже очень основательная работа, хорошо проделанная. Заряд был спрятан под креслом короля. Густава спас человеческий фактор: человек, который должен был поджечь зажигательную нить, по имени Ганс Виндрак, накануне упился в кабаке, и стал бахвалиться. А ведь не секрет, что во всех кабаках всегда присутствовали шпионы королевской канцелярии. Заговор раскрыли, и выяснилось, что он практически полностью немецкий. Виновных казнили, конечно, но Густав продолжал принимать всех желающих лютеранских эмигрантов из Европы в Швецию. Я знаю только эти три попытки покушения, но их, наверное, было гораздо больше, потому что впоследствии Катарина Стенбок, последняя жена Густава, говорила, что в ее время при дворе нужно было двигаться так, чтобы никогда не поворачиваться спиной к мужчинам этой семьи – в спину легче ударить кинжалом под влиянием минутного подозрения.
Маргарет Лейонхуфвуд, на которой король женился через год после смерти первой жены, была на 20 лет моложе Густава, что не помешало им быть очень счастливой парой. Маргарет была умна, образована, очень спокойна в поведении. Она никогда не употребляла своего влияния на короля во вред, всегда сдерживая порывы гнева своего темпераментного супруга, и умела уговорить его смягчать наказания, которые ее муж был щедр раздавать. Удивительно то, что сама она была, наверняка, женщиной стальной воли, не очень-то любившей возражения, только умела держать себя в руках. А ведь ее сестру, которая вышла за Сванте Стуре, в народе звали Король Марта за властность, а ее мать Эбба была так крута нравом, что тещу побаивался и сам Густав.
За 15 лет брака, Маргарет родила восьмерых детей, и все они выжили. Для тех времен это было достижением. Правда, Маргарет в числе своих талантов имела и хорошее знание народной медицины. Она и ее сестра Марта учились приемам знахарства и лекарства у крестьянки Бригитты Андерсдоттер, потому что медицина, которой пользовались в те времена короли, слишком сильно отдавала модной алхимией, и включала далеко не безобидные препараты, как то ртуть и опиум. Почти все знатные шведские дамы тех времен имели при себе крупные перстни в виде ракушки, содержащие тщательно приговленные порошки с противовоспалительным и успокаивающим действием. И, конечно, Маргарет была профетом гигиены, причем ее муж очень быстро проникся пониманием ее правоты. Детям было внушено и даже вбито колотушками, что мыться и чистить зубы – это не обсуждается, хотя хитроумные сыновья и пытались ссылаться на старые латинские писания, где утверждалось, что испытыния плоти укрепляют дух.
В результате, Маргарет с Густавом не потеряли ни одного ребенка, хотя все искусство знахарки не спасло королеву от пневмонии, которую она подхватила на прогулке по озеру. Маргарет умерла 35-летней.
Неизвестно, зачем Густав женился в третий раз. Очевидно, по инерции. Катарина Стенбок стала королевой в 17 лет, но по сути была 8 лет нянькой королю, здоровье которого начало резко сдавать: он уже почти потерял все зубы, и не мог питаться нормально, что, в свою очередь, начало сказываться в желудочных проблемах и общей слабости. Надо отдать должное Густаву, он чувствовал себя виноватым перед женой. Ходили слухи, что он дал ей полную свободу выбрать любовника, но с условием, что он должен знать, кто станет избранником. Почему-то молодая королева от такой любезности отказалась. И еще Густав незадолго до смерти хотел провести закон, запрещающий браки со слишком большой разницей в возрасте.
Катарина предпочла роль медиатора и миротворца в этой большой, шумной и проблемной семье. Определенной головной болью была Сесилия, но больше всего проблем создавали отношения между братьями, Эриком, Йоханом и Карлом. Катарина никому из них не отдавала предпочтания, а просто старалась разгребать те ситуации, которые они создавали, так, чтобы дело не дошло до худшего. Не всегда ей это удавалось. Катарина была первой в Швеции вдовствующей королевой, очень богатой, потому что Густав не пожалел средств, чтобы ее обеспечить, и прожила она очень долгую жизнь, 86 лет. Ее пасынок Карл пытался не раз наложить лапу на состояние мачехи, но оно было полностью защищено указами и Густава, и его сына Йохана. Не то, чтобы у Карла и Катарины были совсем плохие отношения, просто Карл был Карлом: коварным, жадным, честолюбивым. Пожалуй, Карла в семье действительно недолюбливали из-за его грубости и непредсказуемой коварности, но были в нем и неплохие качества.
Интересный вопрос, который как-то просмотрели историки: а почему после смерти первой жены Густав никогда больше не искал в жены принцессу, а женился на шведках? Есть мнение, что семья Ваза вообще на международных брачных рынках не котировалась из-за простых нравов при дворе и крутого характера мужчин семейства. Но я подозреваю, что Густав просто жадничал и своевольничал. Женясь на чужеземной принцессе, любой король был вынужден заключать альянсы и чем-то поступаться. Это стоило дорого, и налагало ограничения. А ни платить, ни связывать себя король не любил. А может, ему просто нравились именно шведки, женщины, с которыми он говорил на одном языке, которые были не только довольно хрупкими созданиями для вынашивания потомства, но и равноценными компаньонками, с которыми можно было делиться заботами, веселиться, говорить о понятном и близком.
@темы: Густав I Васа