Густав был человеком широко образованным, разносторонним и продвинутым, интересовался всеми отраслями и науки, и искусства, сам писал, рисовал, был архитектором-любителем, но именно театр был его особой любовью.
читать дальшеУ него было три действующих придворных театра (не считая Королевского драматического и Королевской оперы в Стокгольме) в загородных резиденциях - Дроттнингхольме, Ульриксдале и Грипсхольме. Два первых театра очень известны, но я здесь не хотел бы говорить о них, поскольку они, хоть и связываются обычно с именем Густава, в реальности построены не им, а его матерью Луизой Ульрикой Прусской. Гораздо более интересен в рамках нашей темы театр в Грипсхольме. Вот так выглядит сам замок:
Как видно, это суровая, тру-шведская постройка XIV века. В ней легко себе представить Густава I (который Васа) и его рыцарей и очень трудно - изнеженный двор Густава за нумером три. Собственно, к XVIII столетию Грипсхольм уже не использовался как королевская резиденция. Там размещался гарнизон, а какое-то время он служил даже как тюрьма. Однако Густав III полюбил этот замок, вернул ему статус и время от времени наведывался туда с двором, хотя условия были ужасные - сыро, холодно, маленькие комнаты и прочие неудобства. Из прихоти король мог мириться с отсутствием комфорта, но смириться с отсутствием театра он никак не мог, и в одной из башен сурового рыцарского Грипсхольма уже знакомый нам архитектор Аделькранц устроил вот такое чудо света:
Кроме того, в парке Дроттнингхольма имелся зеленый театр под открытым небом - организованный в боскете.
В придворных театрах было передовое техническое оснащение, которое, кстати, прекрасно сохранилось. В театре Дроттнингхольма и сегодня показывают барочные спектакли.
На этих многочисленных сценах играли не только профессионаьные труппы, но и актеры-любители из придворных. Свойство любого нормального королевского двора - во всем коприровать центральную фигуру, и все приближенные Густава фанатично обожали театр - и как зрители, и как исполнители. Все эти аристократы, всевозможные Спарре, Левенгаупты и Делагарди, люто соперничали за роли (говорили, что ни в Комеди Франсез, ни в Друри Лейн актеры до такого не доходят) и безропотно переносили долгие и изнурительные репетиции. Густав, вообще-то очень милый и приятный в общении, был суровым руководителем труппы и, случалось, доводил дам до слез
Сам он играл на сцене с детства. Сохранились такие анекдоты (рассказ придворного Адольфа Людвига Хамильтона) о его детских годах: "Он [Густав] никогда не ложился до поздней ночи, и его гувернер граф Шеффер, пытаясь понять причину, увидел сам, как принц, не зная, что за ним наблюдают, подтаскивал стол к своей постели, вставал на него и затем в течение пары часов декламировал сцены из трагедий. Наконец, как будто пронзая себя кинжалом и восклицая 'Прими души умерших Статоры', он падал в постель и засыпал".
Взрослый король продолжал охотно выходить на сцену. Как относились к этому подданные? Конечно, многих шокировало это увлечение и казалось неприличным, но люди образованные усматривали тут параллели с французским королем Людовиком XIV (с которым Густава часто сравнивали). Постепенно любительские театры стали модным времяпрепровождением по всей Швеции.
Какие роли исполнял король в своем придворном театре? Кое-какие сведения мне удалось найти. Он играл, например, верховного служителя иерусалимского храма в "Гофолии" Расина, Цинну в одноименной трагедии Корнеля, Чингиз-Хана в "Китайском сироте" Вольтера, благородного рыцаря Баярда в драме Беллуа "Гастон и Баярд". То есть, репертуар был преимущественно классический французский.
Считается, что у Густава был незаурядный актерский талант, который он использовал не только на сцене. Как написал его биограф Эрик Леннрут, "частью его политики было часто демонстрировать чувства и редко говорить правду". Короче говоря, Густава постоянно обвиняли и обвиняют в неискренности и притворстве, и это связывается напрямую с его хобби. Книга Леннрута так и называется: "Великая роль. Король Густав III, играющий самого себя".
Известны как минимум два случая, когда Густав, оказавшись в кризисной ситуации, выехал во многом на актерском кураже. Первый - это государственный переворот 1772 года, затеянный с целью уничтожения в Швеции конституционного строя. Я сейчас не буду вдаваться в подробности, но переворот был на грани краха. Планы ниспровергателей конституции открылись, все верные сторонники Густава были далеко, король оказался один в столице, окруженный врагами. Густав спасся тем, что мастерски изобразил наивную няшку, которая знать не знает ни о каком перевороте и которой в высшей степени плевать на государственные дела, "я
Второй случай произошел во время Русской войны. Группа финских сепаратистов (так называемая Аньяльская конфедерация), воспользовавшись военными неудачами шведской армии и создавшимся тяжелым положением, задумала отделить Финляндию от Швеции. Для этого они попытались заключить союз с Россией, а Густава планировали захватить в плен или даже убить. Оказавшись в настоящей опасности в Финляндии, Густав мастерски разыграл полный паралич воли, депрессию, истерику, заявлял направо и налево, что хочет отречься. Ему все поверили - в том числе и мятежные офицеры, для которых этот спектакль и затевался. Они решили, что могут не брать грех на душу, король отречется сам, и не спешили с решительными мерами. Густав же, улучив момент, ВНЕЗАПНО улизнул в Стокгольм и развернул бурную деятельность, в том числе по подавлению аньяльского мятежа. "Воспрянул, как птица Феникс из пепла", писали современники. Но он не "воспрянул", он закончил играть роль, только и всего.
Если в широком смысле слова Густав продолжал "разыгрывать роль" до самой смерти, то его сценическая карьера оказалась сравнительно недолгой: свой последний сезон в придворном театре он отыграл в 1775-1776 годах и навсегда покинул сцену, т.к. ему исполнилось 30 лет. После этого он пререквалифицировался в драматурга и "режиссера" (беру в кавычки, т.к. в те времена такой должности в театре, строго говоря, не существовало). Премьером же придворного театра стал 20-летний фаворит короля Густав Мориц Армфельт.